8. Он вознесется, как дивный цветок

      Понимают ли мои читатели, что я прямо у них на глазах занимаюсь возведением нового Храма?
      Идет кладка «нулевого цикла», еще не подняты все стены, не расписаны все фрески. Но гулкие пространства Храма уже заполняются аурой будущего Верховного Божества.
      К основному, главному я должен подойти исподволь, совсем незаметно. Новое универсальное вероучение только тогда будет жизнеспособно, когда прорастет, как дивный цветок, в душах людей естественным путем.
      Как сотворить Вечное из временного? Непостижимо трудная задача.
      Е.Блаватская в своей «Тайной Доктрине» говорит: «Никогда не было религиозного основателя, будь то ариец, семит или туранец, который изобрел бы новую религию или открыл новую Истину. Все основатели были передатчиками, но не самобытными учителями. Они были авторами новых форм и толкований, но истины, на которых их учения основывались, были стары, как само человечество». И в подтверждение ссылается на Конфуция, некогда утверждавшего: «Я только передаю, я не могу создавать новых вещей». По ее мнению, главным родником, вечно текущим источником, напитавшим все ручьи — позднейшие религии всех народов — от первого до последнего, является некая единая первоначальная, всемирная Мудрость, родившаяся «на Высших Планах Бытия и принесенная на Землю Существами, которые были мудрее, чем человек будет даже в конце своей эволюции на Земной Цепи Планет». Тайна оккультного символизма велика, до конца непостижима, и его расшифровка требует бесчисленных поколений посвященных ясновидцев и пророков, отдающих себя всецело координированию, записыванию и прояснению этих тайн в течение колоссальных по масштабу и ошеломляющих серий эволюционного прогресса. Обладателями истинных знаний являются лишь Белые Братья, Великие учителя Ледяных Гор, живущие бесчисленные века в заснеженных кряжах Гималаев.
      Не спорю, красивый миф, но не могу согласиться с такой постановкой вопроса, отказывающей человеку в праве на творчество и самостоятельное добывание истины. В том числе развивающейся и никогда не застывающей неподвижно истины о Боге.
      Нет, мы, вестники Сверхбога — не только передатчики знаний былых веков и, возможно, реликтов знаний других цивилизаций, но и творцы истин сегодняшнего и завтрашнего дня.
      В своем замысле, в идеальном воплощении Храм нового универсалистского учения должен стать домом для каждого. Воздух, свет, благодать веры и знания в нем обретет белый и черный, красный и желтый, богатый и бедный, образованный и безграмотный, верующий и неверующий. В грандиозном соборе должны быть отысканы точки, в которых бы соединялись воедино идеальная и материальная стихии универсума, и всякий путник обретал бы опору для подвижничества своего духа. В сущности мной давно владела мечта — возвести Собор некоего универсалистского Слова, объединяющего всех. Таинство воссоединения несоединимого, пересечения непересекаемого, таинство превращения обыденного в фантастическое — вот что, я вижу, будет твориться под сенью Храма. Человек войдет в него в своей микро- и макроипостаси и выйдет из него преображенным — в своем мега- или богооблике. Мечта о преображении жизни —утопия ли это или реальность?
      Существуют а-классический, классический и супер-классический способы творчества и труда. Конечно, опираясь на а-классический и классический способы действия, мечтать о преображении жизни утопично. Именно поэтому закончился крахом коммунистический эксперимент в России в конце ХХ столетия. Но, возможно, совсем другой результат получился бы у коммунистической цивилизации, если бы попытка решения осуществлялась суперклассическим способом?
      Какой масштаб открывается на уровне рядового, обыкновенного, массового искусства? Размышлений о бытии человеческом а-классический вариант жизни не знает. Здесь налицо абсолютное погружение не в бытие, а быт. И в быт не социальный, а жалкий, частный, мелкий. Белинский произведения подобного ряда выводил вообще за пределы искусства, почитая его целью описание необходимого, но никак не случайного. Но «безыдеальный» вариант, в котором, кстати, случайное составляет гигантскую часть целого,— реально бытующий в действительности вариант человеческой жизни. Воздухом этого варианта дышат 90—95 процентов населения планеты.
      Самохарактеристика порой свидетельствует о многом.
      Вспомним идеи А.Русова, прозаика и ученого, о которых я уже рассказывал в «Небожителе» и согласно которому «характеры», «герои», «сюжет», т.е. по существу сам человек — вещи уже в определенном смысле вторичные. Более отвечающим его мироощущению представляется изображением жизни, например, через «характеры-учреждения», «характеры-группы», «характеры-коллективы». Почему? Нынешний человек, с его точки зрения, почти уже «не существует», он «размазан» в толпе, как «электрон по орбите».
      Может ли человек с таким представлением о себе как «несуществующей величине» построить совершенную форму общества? Можно ли на фундаменте подобных «несуществующих величин» возносить к небу Храм нового универсалистского вероучения?
      Классические способы бытия также не демонстрируют всеобъемлющего грандиозного синтеза — в частности, синтеза отдельного времени и времени глобального, национальной специфики и общечеловеческого масштаба, жизненной конкретности и философского обобщения. Классический способ мышления, творчества и труда охватывает не всю объективную действительность, а какой-то ее отдельный пространственный и временной фрагмент. Впрочем, достаточно обширный. Если взять в качестве модели литературу, то художники-классики ведут обычно подробное эмпирическое наблюдение действительности, но наблюдение не ради простого субъективного наблюдения и не ради какой-то частной констатации фактов: последние даются как типическое, статистическое, характеризующее жизнь человека определенного класса, нации, определенного социального мира. Абсолютные, высшие интересы однако при этом отбрасываются. Человек рассматривается еще не как самоценная единица, а как человек-тип, социальный или национальный, как человек-масса.
      Выйдем за пределы литературы и искусства как некоей модели деятельности человека. Представим, что идеи классического уровня, определенно очерченные в своих масштабах, характерны и для всех остальных сфер творческо-трудовой деятельности человека в рамках классического способа бытия.
      Можно ли и на фундаменте этих идей созидать что-нибудь великое? Сомневаюсь. Только приближение к великому.
      Однако деятельный восторг, далекая забытая мощь просыпаются в тебе, человеке, когда в творении гения, в творении Великого мастера две мощные стихии, субъективный мир его «я» и мир объективной действительности, сливаются друг с другом, когда субъективный мир творца словно одним объятием охватывает мировую действительность, лежащую вне его, а эта действительность входит, проникает и оплодотворяет внутреннее пространство-время художника. В этих случаях внутреннее пространство-время как бы смыкается с внешним объективно существующим пространством-временем, и возникает модель самого универсума, самого нашего мира, мыслимого и воображаемого нами.
      Мегауровень духовности ощущается нами чистотой своего особого, словно бы озонированного воздуха. Не только грандиозный великий сюжет наблюдаем мы в произведениях суперклассического уровня, но читаем постоянно еще и великую душу их творцов. Ритуальные, литургические страсти героев сверхдействия — это страсти самого творца.
      Если взять опять же в качестве модели сверхклассического способа деятельности литературу, то мы увидим: отдельные произведения, творчество отдельных великих художников проанализированы в тысячах работ. Иные — чуть ли не на всех языках мира. Сколько написано о Достоевском, Микеланджело, Бетховене, Еврипиде и Софокле, о Шекспире и Пушкине! И как много в этих работах чрезвычайно тонких, умных наблюдений, блестящих находок. Все высказано уже прежде в десятках интереснейших и кропотливых исследований. Но, к сожалению, все высказанное в большинстве своем — частности, а потому не вся правда. Анализируя творчество того или иного художника, никто однако никогда не ищет аналогов, общего эстетического и этического знаменателя, объединяющего в одну группу художников различных времен и народов, подчас работающих даже в различных видах искусства, но в силу определенной общности духа близких и родственных друг другу результатами творчества.
      Вы посмотрите, как изучают мировую музыку, живопись, историю литературы, философии в школах, институтах и университетах, в исследовательских и гуманитарных центрах. Принцип один — географический и хронологический. Есть специалисты по германской литературе 20-х годов XIX века, есть специалисты по китайской живописи 70-х годов XIV столетия и есть специалисты по ведической гимнологии XIII—XII веков до н.э., но нет специалистов, которые бы владели универсальным знанием мировой культуры в целом — во всех ее жанрах, видах, формах, пространствах и временах.
      Принцип суперклассического подхода к мировой культуре — следствие суперклассического способа трудового творчества — принцип абсолютно иной «упаковки» знаний. Изучать мировую культуру только по географическим зонам и хронологическому реестру — атавизм. Такой подход недостаточен. Нужно изучать ее как многоуровневую иерархическую систему по подуровням и стилям.
      Особенно это относится к произведениям супертворцов. Последние не знают границ ни во времени, ни границ в пространстве. Концепция бесконечного, безграничного человека характерна для суперклассического способа бытия в целом. Поведение людей здесь не обусловлено средой. Скорее, оно обусловлено их внутренней, «субстанциональной» сущностью, родственной божественной. Основной сюжет, скажем, суперклассического искусства — борьба человека с социально-правовыми, государственными или религиозными нормами жизни. Часто это восстание против Бога, против Абсолютного Закона — во имя другого Бога и во имя другого Закона, который для героя столь же абсолютен.
      Неизмеримо гигантская дистанция от а-классического видения человека. В произведениях гения, суперклассика, супертворца человек — Бог, вершитель земных и небесных судеб, в произведениях а-классика — «исчезнувшая величина», «мнимая единица», «размазанный электрон». Налицо абсолютно другой полюс в представлении человека о самом себе.
      Я говорю сейчас о суперидеях в литературе и искусстве, но представьте такие же суперидеи в политике, экономике, религии, науке. Выводы необходимо распространить на все сферы творческо-трудовой деятельности человека. Не только в области художественного творчества разных жанров и видов, но и в сфере государственного творчества, в сфере промышленно-экологических взаимодействий с природой и космосом, в сфере универсальной по охвату научной и религиозной деятельности действует закон троичности направлений и троичности результатов.¬
      Представьте политика, руководствующегося а-клас¬сическими идеями и интересами, «размазывающего» -человечество по орбитам своих мелких частных целей. Мы наблюдали таких политиков в реальности. Они су¬мели «размазать», например, такую великую страну, как СССР. Представьте нацию, осознающую себя «мнимой единицей», «несуществующей величиной» и занимающую¬ в мире действительно «мнимое место» в результате безропотного подчинения действиям «мнимых политиков».
      Нет, не только мировую культуру следует изучать по уровням и стилям. Анализу под таким углом зрения следует подвергнуть мировую и региональную политику, мировую и региональную экономическую деятельность, региональные религиозные движения, а также жизнь наций, жизнь всей человеческой расы в целом.
      И новый Храм универсалистского всеобъемлющего вероучения следует, конечно, возводить из этого последнего, особого, суперклассического материала.
      Я вижу этот Храм распустившим свои лепестки-пространства, как дивный невиданный цветок. Он вознесется над темной Землей, полный света и обещаний, как предвестие невероятной жизни...
     

05.11.1992.