Книга вторая

II. Истина одного человека, или путь к Сверхбогу.

Проповеди, беседы, изречения

      Отцу моему Назиху, матери Зайнуль, брату Радику, жене моей Дине,
дочерям моим Майе и Дине, внукам Ренату, Тимуру и Надиру, внучке Дине,
всему моему корню и побегам посвящаю страницы этой книги...

0. Первое объяснение

      В основу предлагаемой «Истины...» легли проповеди, с которыми в феврале-декабре 1992 года и в январе 1993-го года я обращался каждую субботу примерно к стотысячной аудитории со страниц газеты «Советская Татария». Пророки и посланники прошлого прибегали к проникновенной силе своего голоса. Пророки настоящего, дабы дойти до сердца паствы, используют средства массовой информации. Как в таких случаях будут поступать пророки и вестники, которые явятся к людям в будущем?
      Конечно, при окончательной шлифовке рукописи что-то пришлось мне переписать основательно, родились и совершенно новые тексты. Несколько изменилась по сравнению с первым вариантом и структура «Истины...»: проповеди на политическую тему при составлении книги мной были отсечены сразу же как преходящие по своему характеру и не отвечающие цели.
      Круг мыслей и чувств и даже ядро энергетического материала, привлекаемых мной, в «Истине...» примерно те же, что и в «Третьем человеке, или Небожителе». Это неизбежная необходимость. Возьмите Ветхий Завет. Бесконечные повторения. Откройте Новый Завет. Бесконечные повторения. В Евангелиях от Матфея, Марка, Луки, Иоанна мы имеем четыре близких по содержанию, хотя и полностью не идентичных варианта одной и той же истории человека, родившегося в самом истоке I тысячелетия. А полистайте Коран! Буквально каждая сура пестрит повторениями одних и тех же императивов. И это тоже не недостаток. Орел, прежде чем пасть с небесной высоты на добычу, совершает в небе круги. Добыча пророка или вестника — сознание человека, душа народа. Круги необходимы и здесь, дабы бросок с неба был духовно неоспорим и абсолютно точен.
      Новое универсалистское учение о человеке, мироздании и Сверхбоге нужно, думается мне, излагать в трех вариантах: неторопливо, подробно, развернуто в первом подходе к теме, концентрированно и емко во втором подходе и чрезвычайно сжато и конспективно — в третьем. Только в этом случае возникнет надежда, что твои идеи могут быть поняты, приняты, не искажены и не перевраны людьми еще в самом зародыше. Впрочем, полагаться на что-либо до конца нельзя ни в чем. Сопротивление идеям — в форме ли полуявного отторжения, открытой агрессии или намеренного либо непреднамеренного искажения основных их постулатов — родится обязательно.
      Карлейль писал, что человек, делающий примерно то, что пытаюсь совершить в этой книге я, должен быть «сильнее не десяти, не десяти тысяч, но всего человечества». Наверное, это действительно так. Но есть ли во мне потребное для такого непомерного подвига «эфирное могущество ангела» и ощущает ли моя ладонь рукоятку «меча небесного воинства, против которого не может устоять никакой щит»? В руке у меня нет ничего, кроме пера. И с этим легким оружием идти на завоевание неприступных твердынь, защищаемых десятками, а порой и сотнями миллионов приверженцев старых религиозных традиций? А что, скажите, делать? В битве идей, по крайней мере на первоначальном этапе, нет иного оружия, кроме легкого слова.
      Разве в лучшем положении были некогда Заратустра, принц Сиддхартха, названный позже Буддой, или бывший торговец и погонщик караванов Мухаммед?
      Мир должен понять: в истории человеческой расы наступает час рождения новой единой всеобъемлющей общепланетарной религии.
      У Мухаммеда в Коране, в суре IV можно прочитать: «Мы открыли тебе часть нашего посланничества; есть другая, относительно которой мы оставили тебя в неведении». Это тонкое и глубокое замечание об ограниченности любого знания. В том числе религиозного знания, принесенного человеческому миру пророками или вестниками прошлых веков. У того же Мухаммеда можно встретить и такую формулировку, также, на мой взгляд, абсолютно справедливую: «Всякий народ имеет свой назначенный предел; он не может ни ускорить, ни отсрочить его» (Сура Х), «Всякая книга (то есть всякое откровение) имеет свое назначенное время» (Сура XIII).
      Иначе говоря, в мировой истории наступает «назначенное время» для еще одного слова (в строгом смысле, очередного) о человеке и Боге, время для нового слова о мироздании. Все в свой срок рождается и в свой час неизбежно умирает. Рождаются и умирают и религиозные доктрины, какими бы великими они ни были. И какими бы весомыми и авторитетными ни казались. И они как текучая вода в мировой реке. Вода в реке меняется, меняются и поколения людей, живущих по берегам. Лишь источник, питающий мировую реку жизни, остается неизменным; этот неиссякаемый родник — мировой Абсолют.
      Как читать меня, еще одного вестника этого Абсолюта, пришедшего в мир? Подряд, от страницы к странице, или вразброс, как придется? Возможно, этот вопрос следовало задать в начале трехкнижия, но можно задать его и здесь. Полагаю, книгу можно начать читать с любого места, но думаю все же, настоящее паломничество на уровень сверхсуществования и хадж к Сверхбогу ты, внимающий и слышащий меня, совершишь, если, доверившись мне, пойдешь все-таки по пути, указанному мной.
      Итак, попробуем вместе сделать вторую попытку, дабы взять небесную высоту. Жанр трактата здесь станет уже, по-видимому, неуместным, и лучше будет отвечать искомой цели, пожалуй, жанр проповедей, изречений, бесед. Труд одинокого вестника на земле сродни труду Сизифа. Душа внимающего, казалось бы, даже полностью взятая словом вестника в плен, в любую минуту может сорваться подобно камню с кручи.
      Как камень, внимающий тебе, превратить в сочинителя новых дивных мифов? Как сделать тебя, друг мой, живущий сегодня и живущий завтра, своим вечным неутомимым спутником?
      На пути к Абсолюту в поисках идеального мира обыкновенный человек превращается в человека-звезду. И нет на земле труднее и невозможнее, нежели этот путь, на котором загорается звезда человека.
     
     

3.05.1993.