§ 11
Предметом парапсихологии можно назвать явления, которые обычно не ощущаются органами чувств, поскольку зрение, осязание, слух очерчивают весьма ограниченный круг восприятия мира, за который мы не можем выйти. Глаза на каком-то расстоянии перестают видеть, уши — слышать.Мегачеловек древности, будь он египетским жрецом, аравийским волхвом или пророком, мог уже выходить за пределы круга, но распространял эти знания лишь среди незначительного слоя лиц. Законсервированы они были и в языческом колдовстве и шаманстве.
При характеристике мега- или богочеловека, видимо, не надо забывать о парапсихологических свойствах, которые этот тип человека, заняв в жизни доминирующее положение, освоит в совершенстве, дабы быть во всеоружии. По мнению парапсихолога М.Перепелицына, силы психической энергии, таящиеся в природе самого человека и в окружающем мире, не меньшие по мощи, чем силы ядерного синтеза, и обращение к ним обернется вызовом устоявшимся представлениям человека о самом себе. Подключение к силам космической энергии, совершенно немыслимым и непредставимым по мощи, вызовет коренную трансформацию условий человеческого бытия.
Любопытно, как на рубеже II и III тысячелетий совсем разные люди: я с позиций философа и социального писателя, Ю.Фомин с позиций биолога, М.Перепелицын с позиций парапсихолога — пытаются воссоздать в своем воображении картину жизни будущего человека.
Вероятно, это происходит неспроста. Возможно, подсознательно и безотчетно это делается всеми нами в предощущении того приближающегося момента, когда человек наконец полностью овладеет пространством, временем, материей, энергией, информацией, т.е. станет действительно вселенским существом, свободным и универсальным в своих действиях, и выйдет на прямой контакт с Высшим Вселенским Разумом, или Супербогом, или Божественным Абсолютом.
Знакомясь с историей развития Земли, мы видим: на фоне постоянных войн, жестокой борьбы за власть, кровавых междоусобиц регулярно, в каждую символическую эпоху, появлялись учения, которые пытались показать человеку его истинное лицо и место в космической эволюции. Попытки, возможно, были не абсолютными, но каждая религия рассматривала человека как космическое существо, пытаясь придать его жизни некий универсальный смысл. Для обеспечения физического и духовного выживания и сегодня, естественно, необходим поиск совершенно новых принципов жизни, общественного устройства, организации системы производства и распределения. Необходимо строительство универсального духовного Храма.
Постижение новой ипостаси Бога — тоже цель дня.
Моя сверхзадача — я говорю совершенно откровенно, не боясь возможных насмешек и издевательств — тяжела и крупна: своими размышлениями о мегачеловеке, или Небожителе, о Божественном Абсолюте, или Супербоге я призван, возможно, наряду с другими мыслителями нынешнего и завтрашнего дня, заложить некий камень в основу учения, могущего спасти человеческий мир от краха и указать ему направление на мегауровни бытия. Только построение духовного Храма, где будет дан новый азимут движению человечества, спасет человеческую расу от подступающей к ней гибели, а животворное обновление человеческого «я» откроет перед ним неведомые еще вчера пути развития.
Концепция о триединой природе, о трехсоставности всякого Целого приложима не только к понятию человека, но и к понятию Бога.
Мы видим на набросанной мной схеме, что было время на Земле, когда царствовали политеизм, многобожие. Это эпоха I Великой символической культуры, протянувшаяся в промежутке от 80 до 36 тысяч лет до н.э. Идеология многобожия, как элемент богознания, сохранилась и в последующих эпохах, в рудиментарном состоянии она дошла и до нынешних дней, но лоно ее рождения — там, в далекой древности. По существу, перед нами предстала тогда как бы первая ипостась Бога — в виде института микробожия.
Потом в эпохи II (от 10 тысяч лет до XX—III веков до н.э.) и III (от I—VI вв. до XIV—XVI столетий н.э.) великих символических культур настало время в истории человечества и истории Земли, когда из этого политеистического «фона» выделились боги регионального, секторального плана: Брахма, Вишну и Шива, Ормузд и Ариман, Будда, Иегова, Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух и последний из богов — Аллах Всевышний. Самый «старый» из этой группы региональных богов в истории человечества — Брахма, а самый «молодой» — Аллах. Это божества, которым поклонялись и поклоняются части человеческой расы: скажем, западноевропейские народы и весь славянский мир поклонялись Богу-Отцу, Богу-Сыну и Богу-Святому Духу, а арабо-тюркский конгломерат народов — Аллаху, народы же индийского и дальневосточного региона — Будде. Мы видим здесь, что продолжительность бытия этих богов насчитывает хотя и тысячи, порой даже несколько тысяч лет, но все же имеет определенный конечный срок во времени. По сути, перед нами вторая ипостась Бога — макробоги.
И вот третья ипостась Бога — Божественный Абсолют, или Супер-Бог, представления о котором возникают у мирового человека (в данном случае и на данный момент в моем лице) в эпоху IV Великой символической культуры, начало которой отмечено порубежьем XIX и XX столетий новой эры. Любая материальная структура, наделенная свойством сознания в невыразимо больших степенях, нежели человеческое «я», является для нас Богом. И можно представить целую цепь таких материально-божественных структур или богоподобных реальностей, уходящих по дуге бесконечности к некоему идеальному Абсолюту, т.е. Божественный Абсолют или Супер-Бог являют собой Бога в энной степени. Это Бог еще более отвлеченный, еще более абстрактный, еще более непредставимый и невыразимый, нежели секторальные или региональные макробоги. И он плод не только веры, но и научного знания. Он столь же реален, сколь и фиктивен. Столько же определенен, сколько и неуловим. И это Бог не только для человеческой расы, но и для всего живого во Вселенной, а живо в ней все. И естественно, последняя ипостась Бога, воспринимаемая лишь мегасознанием человека, предстает уже в ранге Мега-Бога.
Мы находимся ныне в самом начальном миге возникновения в человеческом обществе идеи принятия этой последней колоссальной ипостаси Бога — Божественного Абсолюта, или Супер-Бога. Еще практически ничего нет, кроме Слова о новом Боге. Да и мое слово о нем это — лишь первое дуновение, первый звук, раздавшийся в тишине, первое пророчество о Нем, произнесенное шепотом. Но дело уже сделано. Слово о новом универсальном Боге — Божественном Абсолюте — уже сказано.
Что впереди? Примерно то же, что было, когда десятки тысяч лет назад рождалась политеистическая или многобожная система мироздания, возникали капища, святилища. Шаманство, ведовство, язычество все плотнее пронизывало быт людей, проникало в их трудовые процессы, одуховляло фольклор, ремесла, искусство. Десятки тысяч лет ушло на работу по овеществлению, воплощению в плоть идей многобожия.
Не менее сложным по рисунку и длительным эволюционным процессом явилось возникновение религиозно-бытийных форм жизни на фундаменте идей макробожия. В течение столетий и даже тысячелетий здесь тоже возникали обряды, ритуалы, обычаи, воздвигались храмы. Теснейшим связям с макробожествами, олицетворявшими собой религии секторального или регионального порядка, было обязано развитие искусства.
И вот так же в течение столетий будет постепенно складываться идеология мегабожия, культ Божественного Абсолюта, или Супер-Бога. И здесь появятся свои ритуалы, обряды, молитвословы, возникнет слой жрецов-священников, родится своя литургия. Искусство будущего также в значительнейшей степени станет обязано своим развитием духовным связям с Божественным Абсолютом.
Новая мегарелигия не зачеркнет бывшие мировые религии, не станет разрушать старые храмы. Нет, вначале она будет существовать как бедная падчерица среди былых мировых религий, уступая им во влиянии и силе, затем расцветет, как юная красавица, а потом превратится в зрелую женщину-мать, неотразимая красота и доброта которой поразит каждого мыслящего и чувствующего человека. Я — вестник, посланник этого будущего, человек, услышавший его голос сегодня. Новый духовный Храм — грандиозное культовое сооружение, в котором будут совершаться богослужения в честь Божественного Абсолюта — универсалистская религио-философия воздвигнет, взрастит сначала в душах людей, в сознании миллионов, а затем и миллиардов верующих в нового Бога постепенно, незаметно. Душе мега- или богочеловека станет тесно и неуютно в старых храмах, и она сама, подчиняясь голосу естества, потянется в грандиозные залы нового святилища.
Над этими вопросами я размышляю в течение последних сорока лет. Примерно в эти же десятилетия или даже чуть раньше в одиночке Владимирской тюрьмы Даниил Андреев набрасывает контуры своей панрелигии, или «Розы мира», ставя перед собой аналогичные цели. В эти же десятилетия возникает и находит первых приверженцев учение простого русского мужика Порфирия Иванова. Близкие по замыслу идеи о создании грандиозного, интеррелигиозного, универсального учения, способного придать жизни человечества новое, «третье» дыхание, появляются в эти же годы в других странах мира.
«Какова ценность совершенной личности в ее отношениях с Богом? — читаю я строки «Принципа», учения Сан Мюн Муна.— В соответствии с «Принципами Творения», человек сотворен как дитя Божие, как объект, который субстанциально отражает невидимого Бога. Когда личность осуществляет замысел творения, она становится телом Божиим... Истинная личность та, которая является видимым воплощением Бога, истинным сыном или дочерью Бога; у истинной личности божественная природа, она осуществляет замысел творения». И чуть дальше: «Духовное «Я» человека должно быть микрокосмом всего духовного мира, а физическое «Я» должно быть микрокосмом всего физического мира. Истинный человек, который осуществляет цель творения,— микрокосм всего космоса» (Принцип в основных чертах. Четвертый уровень.— Издание Ассоциации Святого Духа за Объединение Мирового Христианства, 1990, Австрия.—С.132—135).
Мунизм — попытка создания некоей новой универсальной церкви на основе объединения основных ветвей христианства. Здесь важен даже не результат, не цель, а направление, тенденция — к универсализму. Моя попытка постройки универсального Храма по замыслу неизмеримо грандиознее духовных конструкций Сан Мюн Муна или Даниила Андреева, или минусинского проповедника Виссариона — она осуществляется не только за рамками христианства, но и вне пределов всех традиционных мировых религий.
Но важно, что поиск идет повсеместно. Что я не один в этом поиске.
Впрочем, надо отдать должное и XIX веку. Что такое попытка Е.Блаватской, изложенная ею в «Тайной Доктрине», а затем поддержанная Е. и Н.Рерихами, как не тот же поиск на основе необуддизма некой всеобнимающей формулы бытия, единой для всего человечества? Религия Белых Братьев, вестниками которых на Земле были ранее Заратустра, Моисей, Будда, Иисус и другие создатели религий, и адвокатом и апологетом которой выступила Е.Блаватская, это именно «желание просвещения всего мира сразу». В 1850 году на городской площади у стены казармы в иранском Тебризе был дважды расстрелян (первый раз неудачно, пули прошли мимо, второй раз наверняка) проповедник Баб (Мирза Али-Мухаммед), провозгласивший, пожалуй, самым первым скорое рождение религии, единой для всей человеческой расы. Попытку обобщить буддизм, христианство, ислам и на этой основе сформулировать принципы новой единой религии предпринял и его последователь Баха-Улла (Мирза Хусейн-Али), утверждавший, что человечество уже вступило на путь осознания себя как единого целого, и его будущая эволюция предполагает выработку единых целей и единого пути.
Собственно, Баба и Баха-Уллу можно назвать первыми вестниками Бога для всех, или Сверхбога, или Божественного Абсолюта, появившимися на Земле. В этой же шеренге — Шри Рамакришна и Свами Вивекананда. Я, пятый вестник бесконечности, ощущаю их своими духовными братьями.
Поиск всеобнимающей истины идет всюду. Идет и ныне.
Вот духовные разработки безвестного крестьянина-философа Евг. Ерошенко, живущего в деревне близ города Семилуки Воронежской области, с которым я познакомился на международном конгрессе в Москве в 1991 году: «Мир удивительно сложен и изменчив. То, что вчера было разумным, сегодня может стать недопустимым. Концепции мироздания должны эволюционировать вместе с Миром и Человеком. В противном случае незнание приведет к страху, страх породит насилие, а насилие это разрушение».
И у этого философа — своя концепция мироздания, достаточно крупная и оригинальная. Строительство универсального духовного Храма осуществляется, таким образом, всюду. И усилия его строителей не исключают из круга жизни ни одного религиозного или философского учения, существовавшего прежде, и ни одной доктрины (парапсихологической, биологической или исторической), родившейся в наши дни. Напротив, мы вводим в круг бытия человека все взаимоисключающие идеи и делаем их на новых витках веры и знания взаимоприемлемыми и взаимонужными.
Мы, вестники новой космической религии,— из посланцев некоего пан-вселенского сознания и сами являемся частицами божества. Мы — из знающих о вечной космической лестнице живого Разума, являющейся осью мироздания.
На этой бесконечной космической лестнице, имеющей не одно, а сразу бессчетное число направлений, человечество, очевидно, занимает три ступени. Сначала в своей микроипостаси в течение сотен тысяч или даже нескольких миллионов лет мы занимали нижнюю из уготованных нам ступеней, поклоняясь микробогам. Затем в своей макроиспостаси мы поднялись на ступеньку выше и находимся на ней вот уже 3—5 тысяч лет, поклоняясь макробогам. Теперь нам нужно подняться еще на ступень вверх, и здесь мы будем находиться всего лишь несколько сотен лет, а дальше — бытие во Вселенной в других оболочках и формах в лоне мегабога. И задача таких людей, как Андреев, Порфирий Иванов, Сан Мюн Мун, Евгений Ерошенко или я, как вестников или простых регистраторов сигналов из будущего, заключается, вероятно, в том, чтобы помочь человечеству совершить этот необходимый подъем.
Выходные дни трех мировых религий — пятница у мусульман, суббота у иудаистов, воскресенье у христиан — символизируют противоречивость и неоднозначность подходов человека к любым проблемам и вопросам. Вероятно, эта перебранка и сумятица были в какой-то степени даже необходимы на прежних этапах человеческой эволюции. Но ныне религия, слитая воедино с философией и частными научными дисциплинами, должна помочь выбрать человеческой расе стратегию поведения на ближайшие столетия. И эта стратегия одна — утверждение методами научных, религиозных или иных доказательств приоритета природы, биосферы, жизни перед любыми частными приоритетами, как главенства целого над его частью.
Поднявшись на мегаступень мировой жизни, человек станет гражданином не отдельной территории-государства, а полномочным представителем всей планеты Земля, а затем и послом Вселенной. Его активность естественным образом приобретет на этом пути экологически целесообразные формы, а национальный, классовый или расовый эгоизм утратит свою агрессивность и расширится до вселенских пределов. Непременным и единственным условием выживания человечества, согласно этой точке зрения, является не столько надежда на утопическое совершенствование человека, чем грешило, например, учение либерального марксизма, сколько активное включение в работу находящегося в резерве во внутренней природе человека его же собственного меганачала.
Что такое известный тезис В.Вернадского о грядущем переходе биосферы в ноосферу? Это по-другому высказанный взгляд на переход человечества в мегасостояние. Что такое идея Н.Бердяева о творчестве как высшем призвании человека и очередном, творческом по природе этапе развития земной цивилизации? Это иначе выговоренное представление об этапе мегадеятельности человека.
О том же пути к мегабытию свидетельствуют мои наблюдения мировых ритмов и чередования великих стилей в жизни человечества. Тщательно выверенная на фактах теория мировых ритмов, подробно описанных мной с момента первой фиксации человеческой деятельности в нижнем палеолите вплоть до сегодняшних дней и с заглядом в завтра, причем на всем пространстве земного шара (на севере, юге, западе и востоке), также прямо выводит нас к мегабытию и Мегабогу. Учащение биения ритма, наблюдающееся по мере движения от праистории к нашим дням, говорит о колоссальном ускорении в движении человечества, а вероятное, прогнозируемое соединение, «слипание», «взрыв» ритмов в будущем, а это уже близко — XXIV—XXV века — засвидетельствует о невиданной творческой мощи мирового человека,
Собственно, жизнетворчество богочеловека и явит миру издавна искомую человечеством так называемую коммунистическую, или универсалистскую форму бытия, ныне повсеместно отвергаемую, третируемую и даже проклинаемую. Пройдет время, и большинство людей убедится: какой-то иной формы физического и духовного выживания природа и история человечеству просто не предоставляют. Если человеческая раса захочет выжить, она неизбежно примет универсалистские формы жизни — таков ультиматум, который предъявит нам Иерархия Божеств во Вселенной. Религия «всемирного лавочничества», которая торжествует ныне свою победу, удостоясь разве только коротких подстрочных примечаний, заменится религией «всемирного единения». Причем никто уговаривать человечество не будет.
Уговариваем его мы, вестники. Прежде чем уйти в инобытие, те из нас, кто чувствует на своем лице ветер будущего, оставляют на Земле догматы новой Веры, рожденные нами в многолетних поисках или, что тоже вполне вероятно, услышанные из Космоса.
Несомненно, мега- или богочеловек создаст в будущем новую литературу, новую философию и новую физику Вселенной. Но, возможно, эта новая литература и новая физика уже пишутся сегодня. Да так оно, конечно, и есть. «Освобождение ума от его конечного сознания, его становление единым и отождествленным с бесконечным»,—я привожу строчки, принадлежащие Плотину,— осуществляются историей, несмотря на ужасы нынешней реальности. Путь в страну Свободы проходит через сегодняшний день.
§ 12
Из заметок, набросанных на отдельных листах бумаги:«Два постулата:
а) Принцип относительности: законы природы меняются при переходе от одной пространственно-временной формы материи к другой;
б) Принцип непостоянства скорости света: скорость света в системах, принадлежащих разным пространственно-временным формам материи, не одинакова и не постоянна.
Два обстоятельства, пожалуй, усложняют интерпретацию теории относительности (ТО) как объективного явления.
Во-первых, ТО утверждает, что длины твердых стержней в движущихся системах сокращаются относительно их длин в покоящихся системах, а ход времени соответственно замедляется. Возникает вопрос: какие причины вызывают сокращение длин и замедление времени? Теория относительности отвечает: никаких причин, если под ними понимать какие-либо физические процессы, воздействующие на пространство и время, не существует.
Во-вторых, согласно ТО все инерциальные системы равноправны, т.е. каждую систему можно считать и покоящейся, и движущейся (относительно друг друга).
Спрашивается, где же происходит в таком случае «истинное», реальное изменение пространственных и временных характеристик? Происходит оно в системе «А» либо в движущейся ей навстречу или под каким-то углом системе «Б»? С точки зрения теории относительности этот вопрос не имеет смысла. Иными словами, релятивистские кинематические эффекты не реальны, объективно не существуют.
Сокращение (длины стержня, времени) не есть сокращение тела самого по себе, а означает лишь сокращение по отношению к другому телу, с которым связана система отсчета, т.е. земные эвклидовы эталоны метра, грамма, секунды объективно постоянны согласно теории относительности и несут абсолютно одинаковый физический смысл во всем многоэтажье бесконечного мироздания. Идея того, что принципиально разная структура материи (хотя бы в микро-, макро- и мегамирах, не говоря уже о фантастических гиперпространствах Римана, Лобачевского или Гротендика) вправе обладать своими собственными эталонами, не имеющими ничего общего с эвклидовыми, не приходит физикам в голову.
Одним из фундаментальных оснований теории относительности Эйнштейна является постоянная скорость света — 300000 км/сек. Но что такое километр, что такое секунда и что такое грамм в неэвклидовых структурах материи? Это величины, носящие не постоянный, а переменный, относительный характер. Эвклидовы привычки, эвклидово мировоззрение и жалкая эвклидова метрика — что со всем этим багажом делать там, в иерархически построенном, непредставимом, непредсказуемом космосе? Сей жалкий инструментарий уже не может служить там целям измерений.
Как скорость света может быть объективно, физически величиной постоянной в разных частях великого космоса с его кривизной пространства и кривизной времени? Скорость света, возможно, постоянна в эвклидовом мире, но не за пределами его.
Теория относительности, на основании которой в XX столетии строятся модели Вселенной, полная глубоких внутренних противоречий, в определенной мере — плод некоторых совершенно произвольных допущений, условных соглашений. Принцип n-мерного мира требует новой теории.
Природа представляет собой, вероятно, реализацию —согласно принципу экономии сил и закону красоты — простейших математически мыслимых элементов.
Я провожу идею единства мышления о бытии и бытия.
Что это такое в физическом выражении? Математические представления, возможно, только мыслимые, но отвечающие законам гармонии, внутренне непротиворечивые, непременно должны согласно принципу единства мыслимого и реального иметь физический аналог в природе, какой бы n-мерностью эти вроде бы отвлеченные представления ни обладали».
§ 13
Из беседы с другом-физиком:— Чем чаще происходит смена теорий, тем ускореннее движение науки. Ученые подразделяются на два сорта. Одни догматические приверженцы уже вошедших в оборот теорий и отстаивают их всеми доступными им средствами. Другие — ниспровергатели. Они стараются сократить жизнь теорий, стать их убийцами. Цель ученого можно искать именно здесь — в приближении теории к ее границам, в возможно быстром использовании всех ее возможностей. Решительный шаг всегда скачкообразен. Мы рассчитываем на то, что будем приближаться к истине небольшими шажками, постепенно, ан нет! Если нам нужна истина, то где-то придется прыгать и через пропасть. Когда механизм целостной развивающейся физической теории начинает барахлить, работать с перебоями, никакой специалист, знающий только какую-то незначительную часть этого механизма и не имеющий ясного представления о целом, не в состоянии восстановить нормальное его функционирование. Лишь глубокие размышления над проблемой объединения составляющих целое элементов позволят найти для теории новые формы. Ты в вопросах физики не специалист, ты дилетант. Но, возможно, интуитивно, возможно, исходя из своих философских позиций, или еще как-то, ты чувствуешь явное неблагополучие, некую болезнь научной мысли, какой охвачены основания физических знаний. У современной физики действительно нет надлежащего единого фундамента. Гейзенберг предпринимал попытки в этом направлении и тоже успеха не имел. Здесь ты глубоко прав.
— Вот я и предлагаю покопаться в основаниях физики. На том ли фундаменте стоят все ее постройки? Скажем, понятие «теплота», согласно теперешней научной терминологии, можно заменить словом «температура». Теплота сейчас не считается субстанцией. Никто не думает искать тепловые волны, тепловое поле. А электромагнитные и гравитационные волны в науке существуют. Конечно, если предположить существование гравитационного поля как субстанции, как вида материи, то следует искать гравитационные волны и пытаться проквантовать это поле. В этом направлении и ведутся во всем мире исследования в области гравитации. Но верно ли взято это направление? Возможно, суть в том, что и теплота, гравитация, и электромагнетизм, и пространство, и время и т.п. есть не субстанции, не формы существования или виды материи, а ее свойства. Вы принимаете свойства за целое, явление за сущность, и здесь — основной грех современной физики. Это какое-то маразматическое заблуждение, поразительная внутренняя слепота, идущая, возможно, от философской необразованности современных физиков. Точка зрения, что физике не нужна философия и религия, что ей нет дела, подтверждает ли она какие-то философские и религиозные постулаты, безграмотна. Философия, если хочешь, даже религия, должны предшествовать науке. А точнее, идти в мир рука об руку, всегда вместе!
— Это интересно. Выходит, ты предлагаешь в каждом научном институте держать еще штатного философа и штатного богослова?
— Богослов, философ и ученый-естественник должны быть едиными не в трех лицах, а соединяться в одном лице. Иными словами, человек, размышляющий о фундаментальных основах бытия, сам внутренне должен быть трехликим, трехипостасным человеком. Смотреть на мир сразу с трех точек зрения. Вот этого тройного взгляда нет, к сожалению, в науке.
— Ну, здесь, в сферах «тройного взгляда» я не специалист. Но что я могу сказать уже как специалист насчет твоей мысли об отказе от идеи четырехмерного мира? Идея эта родилась как отражение связи между пространством и временем, которая была открыта теорией относительности. Она позволила применить в исследовании этой связи известные геометрические аналоги и методы, использовать мощный аппарат современной математики. Короче говоря, пространство-время явилось той адекватной математической формой, в которой предстала в теоретической физике связь пространства и времени. Это в немалой степени способствовало успехам ТО. Однако вместе с триумфальными успехами теории относительности ее содержание невольно все больше и больше начинало отождествляться с ее математической формой, а исследование связи пространства и времени — с исследованием четырехмерного пространства-времени.
— С исследованием некоей фикции?
— Что?
— С реальным исследованием фикции, не существующей реально. Я развиваю твою мысль.
— Да, можно сказать и так, поскольку родилась иллюзия реальности пространства-времени, ставшая методологическим принципом и провозгласившая четырехмерное пространство-время формой существования материи. Сейчас некоторые наиболее умные головы пытаются как-то спасти ТО, спасти ее четырехмерность. Они пытаются пришить какие-то заплаты на теорию. Они теперь говорят: да, в действительности четырехмерное пространство-время не существует. Физик, мол, пользуется этой четырехмерностью только в теории, он, мол, прекрасно понимает, что речь идет об аналогии, а не о тождестве, о математической форме, а не об объективной реальности. Четырехмерное пространство — время, как и любое многомерное пространство, он уже называет не пространством, а многообразием или абстрактным пространством, или фиктивным пространством, стараясь уже в самом термине отразить тот факт, что оно вне и независимо от теории не существует.
— Но, спрашивается, какая же это теория, претендующая на абсолютность в описании реального мира, если она опирается на какие-то фундаментальные понятия, не имеющие между тем никаких отношений с реальностью? Действительна ли в таком случае сама эта теория? Часто из соображений наглядности, говорят некоторые физики, полезно пользоваться фиктивным четырехмерным пространством, на осях которого откладываются три пространственные координаты и время. Но этими соображениями наглядности вы затуманили всю теоретическую физику. Вы говорите теперь, в теоретической физике, мол, наряду с принципиально наблюдаемыми физическими величинами могут содержаться и принципиально ненаблюдаемые. Такова волновая функция в квантовой механике, таково, видимо, и абстрактное четырехмерное пространство-время. Все они существуют лишь в теории. Но в таком случае не есть ли все эти теории очередной мыльный пузырь? Сама связь между пространством и временем разве не свидетельствует о том, что пространство и время являются сторонами какого-то единого целого? Но этим единым целым является не абстрактное четырехмерное пространство-время, а материя как объективная реальность, существующая независимо от нашего сознания, но включающая его в свои границы. Это сторонами материи, ее неотъемлемыми свойствами, подчеркиваю, свойствами, и являются пространство и время. Мнение о том, будто представление о пространстве и времени устарело и должно быть заменено более модернизированным представлением о пространстве-времени, есть голая фантазия.
— Теперь ты уже начинаешь обвинять нас в беспочвенном дилетантизме, однако...
— Вот именно — однако! К чему я веду? Любые, сколь угодно сложные и хитрые сочетания механических движений мы обязательно помещаем в обычное трехмерное эвклидово пространство. Любые, самые запутанные электромагнитные явления и процессы — в десятимерное расслоенное пространство, состоящее из слоя (шестимерного пространства векторов напряженности электрического и магнитного поля в каждой точке) и «базы» (обычного трехмерного пространства плюс время). Дальше — любые состояния или процессы атомного мира мы связываем с определенными векторами в бесконечномерном гильбертовом пространстве или переходами между ними. В наше время выдвигается задача построения двух главнейших естественнонаучных теорий — теории элементарных частиц и теоретической биологии. Но достаточно ли для их создания гильбертова пространства квантовой механики и общих римановых многообразий теории относительности или же для этого понадобятся некоторые новые, гораздо более общие математические пространства?
— Гильберт разрабатывал те вопросы математического анализа, которые привели его к концепции бесконечномерного пространства, «точками» которого являются функции.
— Да, но что касается теории элементарных частиц, то сейчас уже доказаны строгие математические теоремы, которые требуют при создании, например, теории взаимодействующих элементарных частиц выхода даже за рамки гильбертовых бесконечномерных пространств! Речь идет, словом, об использовании в теоретическом естествознании в качестве базового понятия математического пространства, описывающего самые различные способы организации движущейся материи, или совершенно нового класса абстрактных математических пространств. Гротендик первым решился взять пространства, существенно и принципиально отличные от эвклидовых «протяженностей», так называемые спектры общих коммутативных колец, отличающиеся тем, что в определенных случаях все точки их некоторых подмножеств могут, грубо говоря, «слипаться», «склеиваться» вместе. В живых системах, как известно, последние как бы «слипаются» в единый, не допускающий разложения на элементарные составляющие «клубок» событий. Но определенная целостность и гармония их как раз и составляют, возможно, «сущность» органической формы бытия материи и вообще всех личных форм, без которых, например, живое сразу же перестает быть живым. А космос — что там? Может, там вступают в игру на грани живого существенно новые, гротендиковые структуры — в виде биологических объектов или «спектроскопического» многообразия элементарных частиц? В этих склеенных гротендиковых точках понятия материи, расстояния, времени, естественно, уже не применимы.
Кстати, о времени. Следует, наверное, вспомнить и концепцию немецкого философа Рейхенбаха. Он сформулировал свою концепцию одновременности на основе развиваемой им причинной теории времени. Согласно ему, во временном порядке находятся лишь те события, между которыми можно установить причинные отношения. Нет причинности, нет и отношений временного порядка «Любые два события, для которых временной порядок является неопределенным, считаются одновременными». По Рейхенбаху, не существует истинной одновременности данного события с другим событием. Мы всегда вправе считать, что событие А одновременно, например, не с А 1, а с А 2. Ни одно из этих определений одновременности не будет истиннее других. Все определения одновременности зависят не от опыта, а исключительно от соглашений, которые в широком диапазоне оказываются совершенно произвольными. Ну, а коль дело обстоит так, коль понятие одновременности событий само по себе шатко и не имеет за собой физического смысла, как можно тогда проводить физический эксперимент по определению скорости света? Помните, двойные звезды? Одна из них движется к земле, другая от земли — свет от них доходит до наблюдателя на земле якобы одновременно, что свидетельствует о том, что в природе скорость физических процессов не может быть больше скорости света. На шатком понятии одновременности событий выводится один из основных постулатов современной физики.
— Эталоны метра, секунды, грамма являются, по-твоему, эталонами только на земле, но там, в космосе, они не могут уже служить средством измерения. Так нужно тебя еще понимать?
— Эти эталоны расстояния, времени, массы применимы только в нашем маленьком эвклидовом мире.
— Во всем этом есть, конечно, какая-то логика. Но логика убийственная. Ты разрушаешь физику.
— Надо построить совсем новую физику, в которой бы такие фундаментальные вещи, как гравитация, пространство, время считались бы не субстанциями материи, а ее свойствами. Больше того, глубочайшая слепота не позволяет нам рассматривать в ряду этих же фундаментальных свойств и феномен сознания.
— Ты хочешь ввести понятие сознания в физику?
— Сознание — это элементарное, изначально присущее свойство материи. В основе любой физической картины мира лежат определенные понятия о пространстве и времени. В это основание должны лечь и понятия о сознании. Поэтому будущая революция в физике предполагает качественное изменение наших общих представлений о мире. В определенном смысле вся природа наделена сознанием, но в разной степени. И человек, и камень, и трава, и звезда, и мельчайший атом. При таком взгляде на мир находится место и тому, что люди издревле именуют Богом. С материалистической точки зрения Бог —это такое состояние материи, где феномен сознания представлен в концентрированном виде. Его антипод — так называемая мертвая природа, где свойство сознания имеет уже минимальную концентрацию, где оно как бы спит и не осознает, не ощущает своего присутствия в мире, своей отдельности. Вспомним монадологию Лейбница. Эта глава из прошлого философии хорошо вписывается в мою концепцию. Что касается безрассудства мысли... Да, иногда я боюсь самого себя. Чего я хочу в этой бесконечной жажде что-то узнать, проверить, решить? Это, наверное, какие-то трагические поиски гармонии. В мироздании. В человеке.
— А ты не думал, что совершаешь преступление против истины? Неважно как — неумышленно, чистосердечно или, наоборот, сознательно? Видишь ли, если еретические утверждения мы будем прощать и не станем с ними бороться, то наука утратит свою добродетель — истину. Единственный этический принцип, без которого нет науки, состоит в том, что истина всегда должна торжествовать. В сфере досуга, в сфере художественного творчества мы имеем сейчас нередко дело с агрессией массовой культуры, не так ли? Но это «масс-медиа» может проникнуть и в сферу научного творчества. И уже, по-видимому, проникает. Поэтому, мне кажется, всякого рода смелые утверждения, пахнущие ересью, при каких бы обстоятельствах они ни были сделаны, должны караться чрезвычайно сурово. Ты по природе своей еретик. Понимаешь, твои теории, гипотезы выходят за рамки шутки. За рамки всей этой болтовни... Возможно, ты нашел «нечто». Я вполне допускаю это. Но тебе не пришло в голову подумать при этом о моих замыслах, о моих творческих планах? И замыслах Иванова, Петрова или какого-нибудь Манштейна? Как бы нам ни везло, наши идеи и результаты в итоге будут иметь, допустим, жалкий вид рядом с тем, что дал ты. Следовательно, ты ставишь нас перед тем, что мы не удовлетворены не только тем, что мы сделали, но и тем, что будем делать в будущем. Ты отнимаешь будущее у целого поколения людей, отнимаешь у них возможность жить, творить. А кто дал тебе на это право? Я, предположим, могу увидеть и понять новые пути, которыми пойдет физика, но я не вижу в ней своего собственного пути.
— Меня больше интересует не то, как отнесутся к моим воззрениям люди. Хвала и хула ходят рядом и порой заменяют друг друга. Оценка — дело людей. Мое же —успеть очертить круг своих воззрений, обнародовать его, отдать миру. Больше ничего меня не волнует.
— Да, но физика, как и любой раздел науки, представляет собой не набор изолированных гипотез, а систему связанных между собой положений. Изменение одного из них влечет изменение других. Невозможно, следовательно, сепаратное опровержение отдельных гипотез. Физик никогда не может подвергнуть контролю опыта какую-либо гипотезу в отдельности, а всегда — только целую группу гипотез. И вот опыт оказывается в противоречии с предсказаниями, и что же? Какой следует вывод? А тот, что по меньшей мере одна из гипотез неприемлема и должна быть изменена. Но какая конкретно? Здесь вопрос. Следствием связанности элементов физической теории является то, что последователь при желании может сохранить любую проверяемую физическую гипотезу, даже в том случае, если она находится в очевидном противоречии с данными опыта. Это достигается посредством корректировки других элементов физической теории, дополняющих данную гипотезу. Вот этой корректировкой мы, физики, и будем заниматься еще в течение многих и многих лет. Всякого же рода ересь — дело будущего. И чем еретичнее эта ересь, тем отдаленнее это будущее.
§ 14
Мозг ребенка и мозг взрослого человека. Сознание ребенка и сознание взрослого.Ребенок растет, растут и увеличиваются материальные носители сознания. Очевидная, наглядная связь между характеристиками сознания и физическими характеристиками мозга. Зависимость «качества» сознания от «качества» и «количества» материального носителя.
Мозг гения? Что представляет он собой в материальном плане?
§ 15
Подумать над такой проблемой: человек дневной, бодрствующий погружен в обычное трехмерное пространство; но человек ночной, обуреваемый снами, не обладает ли он уже n-мерным видением мира? Дальше — люди, находящиеся в состоянии клинической смерти, пораженные внезапной искрой творческого вдохновения, монахи-схимники, или сумасшедшие, шизофреники — кто они? Может быть, часть людей, больных шизофренией (эта болезнь имеет чрезвычайно широкий спектр — от степеней патологических, необратимых до легких и условных), также обладает n-мерным взглядом на вещи? Что если через их «бред», «галлюцинации», «видения», «откровения» проглядывает тоже действительный, реальный мир? Надо взглянуть на них и на их «безумные» идеи глазами ученого, глазами философа, а не только глазами психиатра.Представим тюрьму и человека, заключенного в одиночку. Его окружает камень стен постоянно. Их осязаемая неподвижная трехмерность ощутима и днем, и ночью. Проходят годы. Стены неподвижны. Но человек вдруг выходит сквозь них. Возможно, он становится сумасшедшим, а возможно, превращается в существо n-мерное. И его галлюцинации так же реалистичны, как реальны исцарапанные ногтями стены, окружающие его. Он существует уже сразу в двух мирах — в трехмерном ящике-пространстве и еще в каком-то далеком запредельном пространстве, где свое время, где все свое.
