|
|
Азат Ахунов ДРУГОЙ ДИАС ВАЛЕЕВ
Лет десять тому назад одним из любимых моих мест в Казани был книжный развал, расположенный в фойе второго корпуса Казанского госуниверситета. Пожалуй, тогда это было единственное место в городе, где продавалась хорошая интеллектуальная литература для «высоколобых» читателей. В один из дней моё внимание привлекла девушка, которая битый час рассматривала какие-то книги, то ли коротая время до лекции, то ли пытаясь выбрать что-то близкое по своим вкусам. Подойдя поближе, я краем глаза подсмотрел, что девушка вертит в руках книгу Диаса Валеева — один из его первых философских опытов, изданную на плохой бумаге и в мягкой обложке — возможно, ещё за счёт самого автора. «Наверное, она не от мира сего», — первая мысль, которая посетила меня, когда я увидел эту картину. Я уже тогда хорошо представлял творчество Диаса Валеева и понимал, что чтение его книг — это своего рода интеллектуальный подвиг, требующий полного отрешения от привычных схем и хрестоматийных шаблонов, а это борьба со стереотипами, непоколебимыми штампами, засевшими в нашем подсознании после многих лет чтения «традиционной» литературы. Я достаточно свободно читаю книги на арабской графике, но как-то поймал себя на мысли, что здесь что-то не так, что есть нечто, мешающее читать эти книги автоматически, «глотая» страницы. Это нечто — сущность самого арабского письма, идущего справа налево, а не наоборот, как в кириллице. Такая схема за несколько десятков «советских» лет настолько прочно закрепилась в подсознании татар, что чтение по-арабски даже у специалистов вызывает постоянное внутреннее напряжение, вынуждая вертеть шестерёнку сознания в обратном, противоположном направлении. Так и книги Диаса Валеева — вроде написаны простым, доходчивым языком, но почему-то не «глотаются» так просто, как другие, «обычные» книги. Порой бывает так, что суть его мысли доходит лишь через пять-шесть страниц, после, казалось бы, только что прочитанного, легко понятого места. В эпоху повального дефицита и карточной системы литературное творчество Диаса Валеева и его религиозно-философские изыскания достигли своего апогея и требовали немедленного выхода к читателю в виде книг или хотя бы газетных или журнальных статей. Ему говорили, что нет бумаги на издание классиков, а тут ещё он со своими непонятными толстенными рукописями. Но именно в эти перестроечные и постперестроечные годы его философская концепция приобрела наиболее завершённый вид и требовала своей «обкатки» на потенциальном читателе. Я помню крик души Диаса Валеева, излитый в предисловии его книги «Третий человек, или Небожитель», которая всё же вышла в 1994 году благодаря поддержке президента Татарстана Минтимера Шаймиева. Можно понять писателя — ведь настоящее рождение книги происходит не только в голове её творца, а в большей степени на типографском станке, то есть тогда, когда она «входит» в свою материальную оболочку. Недавно в Татарском книжном издательстве вышла новая книга Диаса Валеева — двухтомник «Уверенность в Невидимом». По сути, это даже не двухтомник, а трёхкнижие, включающее в себя ранее опубликованный роман-эссе «Третий человек, или Небожитель», книгу проповедей «Истина одного человека, или Путь к Сверхбогу», а также философские записки «Мысли о Едином», издаваемые впервые. Говоря словами самого писателя, эта книга — «финишная прямая» на пути его многолетнего изучения своего места в этом бренном мире. В аннотации к книге смысл этого труда передан следующими словами: «Уверенность в Невидимом» — титаническая и дерзкая попытка известного писателя и философа Диаса Валеева основать новую общепланетарную религию и панфилософию. Автор претендует на создание нового учения о человеке и Боге». Итак — это не только творчество в чистом виде, но и попытка «основать новую общепланетарную религию и панфилософию». Чтение такой книги для правоверного мусульманина или истово верующего христианина может прекратиться на этом месте, поскольку сам факт появления новой «общепланетарной» религии, а заодно и нового пророка не вписываются в рамки традиционных канонов. Это и понятно, ведь все основные мировые религии уже давно созданы, земной шар поделён на «сектора» и не нуждается в реформаторах, а тем более пионерах. Не надо забывать и о том, что хрестоматийные слова «нет пророка в своём Отечестве» ещё не потеряли своей актуальности и в наши дни. Но все же не будем отвергать с ходу философский труд писателя и попытаемся разобраться в его концепции. На протяжении всей своей сознательной жизни Диас Валеев шёл к главному труду своей жизни, по крупицам собирая осколки мыслей - озарений, создавая из них подобно Пигмалиону свою Галатею, строя из них свой Храм истины. Но Диас Валеев вовсе не влюблённый в свое творение скульптор — его мировоззрение построено на чёткой, реалистичной основе, наполнено живыми образами и конкретными персонажами. А как же иначе? Ведь он живёт в реальном жестоком мире, в котором правит бал не Его Величество Слово, а примитивный Золотой Телец, который за века, прошедшие с ветхозаветных времён не стал менее вожделенным. Персонажи книги «Уверенность в Невидимом» — из когорты так называемых «городских сумасшедших». Это люди, которые не вписываются ни в одну из известных схем. Возьмем, к примеру, возчика Асхата Галимзянова, который еще с советских времён безвозмездно перечисляет десятки и сотни тысяч рублей в различные детские лома, фонды мира, пострадавшим от землетрясений и стихийных бедствий. Этот ведущий достаточно скромный образ жизни человек вовсе не олигарх — каждый рубль даётся ему тяжёлым, каторжным трудом. На своём подворье в одном из закоулков старой Казани он выращивает свиней и бычков, по осени пускает их на мясо, а вырученные деньги направляет на благотворительность. Порой бывает так, что он даже в глаза не видит кровью и потом заработанных денег, а сразу со счёта перечисляет их в детские дома. Другой персонаж книги — философ-онтолог Фан Валишин, по роду занятий дворник, который разработал философскую концепцию «Динамизм». Эта концепция, по искреннему убеждению Валишина, должна спасти от краха, если не мир в целом, то хотя бы Россию. Вот так. Не больше и не меньше. Не беда, что теорию Фана Валишина никто не понимает, а самого его гонят из всех научных организаций — упомянутую выше формулировку «Нет пророка в своём Отечестве», можно применить и к Фану Валишину. Пенсионер Фатхулла Шабанов разбил во дворе типовой многоэтажки прекрасный сад, посадил цветы, построил своими руками деревянную беседку. Мало того, что его сад и он сам стали объектом нападок местных хулиганов, которые без конца вытаптывают цветы и разрушают постройки, так вдобавок к ним добавились многочисленные контролёры, которые видят в созидательной деятельности старика одни лишь нарушения СНиПов и ГОСТов. Говорят, что поначалу Чехов говорил «вишневый сад» с ударением на первом слоге, а потом, по свидетельству Станиславского однажды радостно вскричал: «Не вишневый, а вишнёвый!». Тем самым он подчеркивал духовную красоту вишнёвого сада, а не его практическую сущность. Пожалуй, духовная красота казанского сада была понятна лишь одному Фатхулле Шабанову — когда по его саду провели траншею, он умер. Все эти герои введены в книгу не случайно. И не случайно автор начинает своё повествование с рассказа об этих вполне реальных личностях, которые живут среди нас и дышат тем же воздухом, что и мы. Писатель не делает конкретных выводов, но и без того ясно, что данные персонажи служат Диасу Валееву не для украшения сюжета, а для обоснования его философско-религиозной концепции. Автор как бы дразнит читателя, безуспешно пытаясь объяснить «сумасшедшие» поступки этих людей. И это даже не пояснения, а риторические вопросы, которые повисают в воздухе и остаются без ответа. Вывод напрашивается сам собой — герои книги Д.Валеева — предтечи его новой религии, то есть те, кого уже коснулся бородой валеевский Мегабог. Нет, они не пророки, они носители семян новой религии, которая пока только рождается и материализуется через посредство Асхата Галимзянова, Фана Валишина и других «чудаков» (спустя несколько десятков страниц об этом уже пишет сам Диас Валеев). Но кто же главный носитель нового учения, кто же тот пророк, который должен возвестить миру о новом учении? Пока на планете этот единственный человек — Диас Валеев. Сам автор об этом пишет прямо и также прямо называет своё учение «диасизмом». («Я диасист, вероятно, первый и пока единственный приверженец религии Сверхбога, религии мегачеловека...»). Да, это новая религия, но она находится вне рамок, вне пределов всех древних и современных мировых религий. Диас Валеев убеждён — его религия в ближайшем будущем распространится по всему миру, станет общепланетарной, и люди, позабыв и позабросив устаревшие мировые религии, будут поклоняться единому Мегабогу. Но Мегабог — это не дедушка с седой бородкой, сидящий на небесах, а Суперуниверсум, представляющий собой эдакую эфемерную конструкцию — всеобъемлющее сознание планетарных масштабов. Первый том книги целиком состоит из романа-эссе «Третий человек, или Небожитель». Здесь много исторической фактуры, много анализа деяний известных мировых деятелей политики и культуры. Серьёзный разговор о жизни и поступках Франклина Рузвельта, Мао Цзэдуна и других перемежается «сценками из жизни» — главные герои которых, в общем-то, обычные типажи недавней советской, а по большому счёту, российской действительности. Это — всецело отдавшийся любимому делу старый инженер-строитель, который сгорает на работе, учёный-химик, трудящийся над новым изобретением до такой степени фанатизма, что не узнаёт свою жену и забывает, кто он и что. Вкупе всех этих людей объединяет одно и то же — каждый из них поглощён какой-то сверхценной по его разумению идеей (по определению Д.Валеева - «рефлексом цели») и любым путём стремится воплотить её в жизнь. Да, такие люди есть и они нужны, именно благодаря им мир развивается, движется вперёд — кто-то делает большие революции, которые коренным образом меняют лицо земли, а кто-то революции мелкого, локального масштаба, эффект от которых, возможно, будет получен лет через сто, двести. Значительное место в первом томе «Уверенности в Невидимом» уделено образу Иисуса Христа. Фридриху Ницше приписывают следующие слова: «Слово «христианство» основано на недоразумении; в сущности, был один христианин, и тот умер на кресте». В данном случае Диас Валеев пытается доказать обратное — Иисус Христос это не Богочеловек, а просто человек, а точнее, мистификатор, а миллионная христианская паства — жертвы этой мистификации. Зачем же автору понадобилось заниматься ниспровержением устоявшихся догм и истин? Главная концепция писателя, как говорилось выше, заключается в том, что новая религия, о которой он возвестил мир; это что-то новое, в корне отличное от всех старых религий, точнее, — это учение, находящееся вне конфессиональных рамок. Мировые религии, такие как ислам, христианство, буддизм, иудаизм и другие, по мнению Диаса Валеева, хронически устарели, остановились в своём развитии и не могут предложить ничего нового. Критика Иисуса Христа это своего рода наглядный пример, который должен показать искусственность учения Христа, отвергнуть божественную сущность христианства. Для обоснования своей точки зрения Диас Валеев приводит множество фактического материала, в основном опираясь на Библию, Тору и различную научную литературу по истории раннего христианства. Порой ход его мысли увлекает своей неординарной логикой, а порой разочаровывает излишним остракизмом — особенно те места, которые смахивают на бестселлер эпохи атеизма, книгу Лео Таксиля «Забавная Библия». «Есть ли абсолютно запретные сюжеты для сознания мыслящего человека? Опасные сюжеты есть, и их сколько угодно, но есть ли запретные?», — вопрошает писатель со страниц своей книги. Ещё и ещё раз, подчёркивая своё уважение к мировым религиям, Диас Валеев всё же подвергает их точечной, а порой беспощадной критике, тем самым, как бы балансируя на грани ереси, материализма и атеизма. Вот дефиниция, которую писатель даёт понятию «религия»: «Любая религия – это продукт воображения, художественного творчества народов, отражающего какую-то глубинную их потребность в идеале, и, вероятно, в процессе этого творчества при удачном сложении обстоятельств и люди, далеко не отвечающие идеалу, могут превращаться в великих героев; гений человечества неузнаваемо преображает натуру, реальность начинает отвечать своему понятию». Да, желание создать себе идеал, кумира для подражания всегда было присуще людям, как на Западе, так и на Востоке. Эта особенность отмечается в трудах многих учёных-философов. Например, по мнению французского учёного Мишеля Шодкевича для большинства верующих-мусульман подражание нередко носит относительно внешний характер, когда «соблюдая обязательные для всех нормы, установленные практикой или вытекающие из высказываний Пророка, набожный мусульманин стремится избрать из равно узаконенных моделей поведения ту, которой отдавал предпочтение Пророк, и, дабы походить на него, предпочитает носить определенную одежду, есть определенную пищу и даже делать определенные жесты». Ему вторит румынский философ Мирча Элиаде: «Чем более религиозен человек, тем больше у него образцовых моделей для своих поступков и действий». Эта мысль, прежде всего, относится к ревностно верующим людям, которым крайне важны авторитеты, благодаря подражанию которым они не могли бы сбиться с истинного пути и впасть в грех. Если перед ними есть образец, которому можно следовать во всех случаях жизни, то он спокоен, а если нет, то по-настоящему религиозный человек обречён на постоянные метания и душевные страдания. Поэтому создание себе кумира и идеала в качестве образца для подражания является не «глубинной», а скорее естественной потребностью верующего человека. Другое дело, что кумиры должны быть не каменными истуканами-идолами, а реальными личностями, сообразно действиям, которых можно вымерять свои поступки. Но это, пожалуй, не самое главное, о чём хотел сказать Диас Валеев в первом томе своей книги. В размышлениях о микро и мегачеловеке он обращается к интеллектуальному опыту всего человечества. Писатель хорошо знает русскую литературу и большей частью нить его мысли вьётся вокруг Чехова, Толстого, Достоевского. Трудно сказать, насколько эти размышления важны, как «топливо» для обоснования учения «диасизма», но то, что эти глубоко продуманные философские озарения представляют самостоятельную ценность — неоспоримый факт для любого мыслящего читателя. Писатель и здесь вновь и вновь возвращается к одной из своих излюбленных тем, утверждая, что достижения человеческого разума на том или ином этапе это повтор того, что было уже раньше, это, хотя и модифицированное, звено одного и того же цикла. Поэтому, по мнению Диаса Валеева, нельзя рассматривать то или иное явление в отрыве от его общемировых корней, необходимо сравнивать его с аналогичным явлением прошлого, искать общие черты и, благодаря этому, совершенствовать, облагораживать его. Второй том трёхкнижия Диаса Валеева открывается заключительной частью романа-эссе «Третий человек, или Небожитель», продолжается книгой проповедей «Истина одного человека, или Путь к Сверхбогу» и завершается философскими записками под названием «Мысли о Едином». «Истина одного человека ...» своего рода крупные мазки, благодаря которым вырисовывается общий портрет мировоззрения Диаса Валеева. «Мысли о Едином» — разговор писателя с читателем, разговор со своими сторонниками и врагами и, главным образом, разговор с самим собой. Подобно добросовестному учителю Диас Валеев раз за разом повторяет стержневые постулаты своего учения, к которым он обращается в самых разных местах своей философской книги, тем самым как бы пытаясь закрепить уже пройденный материал. Как отмечает сам автор, его книгу можно читать с любого места и в каждой главе, каждом абзаце читатель найдёт все его основные мысли и идеи. Но всё-таки — в чём же заключается панфилософия и новая религия Диаса Валеева? Согласно его учению фундаментом всего является наука о трёхипостасном человеке. Микрочеловек, макрочеловек, мега — или богочеловек как лжеявление и мега - или богочеловек как действительность. Троичность как система стабильности и устойчивости явлений, народы как троичная система, цивилизация во Вселенной и параллельных мирах как троичная система, стрела движения мирового человека сквозь пространство и время истории. Кроме того «диасизм» состоит из учения о трёх цивилизационных уровнях, о трёх уровнях культуры (триадность или трёхликий характер деятельности мирового человека во всех сферах труда и творчества как генеральный принцип бытия), учения о Великих стилях, учения о человеке как стреле, скользящей по волнам, учения о человеке как точке пересечения миров разных измерений, учения о мироздании как живом организме. Венец всему — учение о Супер - или Мега-Боге, или Божественном Абсолюте, по определению писателя «новой величайшей, седьмой по счёту и последней в земной истории религии человеческой расы». Как подчёркивает Диас Валеев в отличие от старых и новых религий, он строит своё учение о трёхипостасном человеке, мироздании, Супербоге, или Боге для всех за пределами всех предшествующих мировых религий. Троичность и триединость во всём: политике, науке, экономике, обыденной жизни. К примеру, лагерь «социализма», лагерь «капитализма», а в качестве компромисса — лагерь стран третьего мира. Триединым является человек в половом смысле. Муж и жена смотрят друг на друга, как на противоположные модели, а в качестве компромиссного, соединительного звена выступает их ребёнок. Обобщающий вывод: сложные явления природы имеют триединую структуру — две противоположные стороны и компромисс между ними. Учение о Великих стилях трудно раскрыть в двух-трёх словах — по сути это философско-эстетическая классификацией пульсаций различных народов и цивилизаций в определённых культуро-хронологических рамках. Диас Валеев называет своё учение религией, и он вправе поступать, как считает нужным. Но после прочтения его новой книги, всё же создаётся впечатление, что это хороший философский труд, а не скрижали, которые были вручены Диасу Валееву его Мегабогом. Для тех, кто мыслит, для тех, кто детективной жвачке предпочитает литературу познавательную — новая книга писателя окажет неоценимую услугу. Она заставляет думать, ломает привычные догмы и стереотипы, развивает внутренний мир человека — делает его шире. Наверное, именно благодаря содержательной, интеллектуальной ценности книги писателя находят поддержку властей Татарстана и издаются немалыми по нашим временам тиражами. «Моё назначение — сеять семена, а взойдёт посев или не взойдёт — уже не моё дело, — пишет писатель в заключение к своей книги. — Ведь зерно, которое ты бросаешь, может взойти неизвестно когда и неизвестно в ком. Могут пройти десятилетия. Дальнейшая судьба зерна мне не подвластна. К сожалению, твоё зерно может попасть и в чёрные руки, и на Земле вместо дивного цветника может подняться вдруг злак зла. Сколько чёрных кровавых цветов восходило на нивах мировых религий — всех без исключения! Конечно, у татарского народа и у всех народов Татарстана, поскольку ещё одно слово о Сверхбоге и новой универсальной общемировой религии произнесено на этой земле, есть ныне уникальный шанс, выпадающий в истории чрезвычайно редко, — стать творцом новых общемировых религиозно-философских ценностей. Только четыре народа из более чем 2500 народов и народностей удостаивались этой редкой судьбы: быть творцами шести основных мировых религий. Войти в «золотую пятёрку», стать творцом седьмой, самой великой из когда-либо существовавших религий — золотая судьба в истории». «Идель», Творчество Диаса Валеева невероятно богато и многогранно. Посвятив себя в последние годы публицистике и духовно-философским изысканиям, писатель и драматург уже меньше внимания уделяет литературному творчеству и занят изданием 8-томного собрания сочинений. Пять томов, уже заняли свое место на книжных полках, и, хочется надеяться, в умах и сердцах читателей. Главная цель любого писателя донести свою мысль до «целевой аудитории». Такой несколько корявый термин используется в последнее время. Но, по сути, оно так и есть. Не будет читателей, не будет и писателей. Ведь работа «в стол» еще никого не вдохновляла, за исключением одиночек-аскетов, людей, что называется «не от мира сего». Некоторые хотят отнести к их числу и Диаса Валеева, но это не так. Или не совсем так. Его творчество наполнено невероятной жизненной энергией, силой мысли, которая настолько конкретна и осязаема, что ее можно «потрогать руками». Оно и проникновенно, как говорит Руслан Ремизов – герой одного из его романов. Ярким примером тому служат последние три тома собрания сочинений Диаса Валеева, в которые вошли его романы, повести, рассказы и драматические произведения. Это: «Портрет Дон-Жуана» (Казань, 2003), «Пророк и Черт» (Казань, 2005), «Чужой» (Казань, 2007). Но обо всем по порядку. Первая книга – это повести, рассказы и роман «Астральная любовь», которые были написаны автором преимущественно в молодые годы. Роман «Астральная любовь»— это продукт, который вышел из-под пера зрелого, маститого автора. Не стоит, наверное, пересказывать сюжет произведения, его надо читать. Но вкратце суть дела такова. Молодой геолог Руслан Ремизов влюбляется в русскую девушку Марию. Эта безответная любовь преследует его, а позже саму Марию и жену Ремизова – Айгуль на протяжении всей их жизни. Не только преследует, но и мучает, выкачивает все жизненные соки, но ни угасает ни на йоту. Мало того, Марии не дает покоя астральный двойник Ремизова, который овладевает всей ее сущностью или сущностью ее собственного астрального двойника. Концовка романа – хэппи-энд с трагическим концом. После сорокалетней разлуки реальные Руслан Ремизов и Мария Лебединцева воссоединяются, в том числе и физически, но радость длится недолго: от пули наемного убийцы в Казани погибает главный герой романа и в тот же день, час и минуту на Западной Украине трагически обрывается жизнь его возлюбленной… Роман документален, как и большинство произведений Диаса Валеева. Автор невероятно откровенен, он оголяет свою душу и тело, не оставляя никаких потаенных мест. Но это только на первый взгляд. «Астральный двойник» — НЛО, неопознанный летающий объект, это то, что живет не только на бумаге, но и в тонком, параллельном мире. Смысл произведения трудно ухватить одним лишь умом и глазами, им надо жить и дышать. Это большой звук «ОМ!» или суфийский зикр, которые в зависимости от сюжета заставляют вибрировать те или иные струны души. И порой закрадывается сомнение – не писал ли этот роман астральный двойник самого Диаса Валеева? В этом же томе помещены ранние рассказы писателя, которые долгое время считались утерянными. Действия разворачиваются во времена «развитого социализма», но в них нет ни одной ноты от бравурных маршей. Невооруженным глазом видна молодость автора, они наполнены солнцем, светом, искренним желанием познать мир. В рассказе «Пусть ты уйдешь снова» главный герой неисправимый романтик, влюбленный чисто, искренне. Он несется сквозь широту полей, длинноту улиц, почти не касаясь земли, совсем как шарик, наполненный вместо воздуха чувством любви, от которого «останавливается сердце». Характерный факт: возлюбленная героя приносит с собой на свидание целую сумку книг: Карл Маркс, Людвиг Феербах и еще что-то. — Надо нам вместе вырабатывать мировоззрение. Все-таки жизнь сложная. И в этом весь Диас Валеев. Будущее его мировоззрение, его диасизм виден в этих вроде бы простых рассказах. Но так ли они просты, как кажутся на первый взгляд? Нет, конечно! Они насквозь пронизаны философским подтекстом, поиском себя, своего внутреннего мира. Трудно представить, что в годы всесоюзных строек, освоения целины, лозунгов «Слава КПСС!» можно было писать так. Ведь здесь читается явный социальный протест человека, который ушел во «внутреннюю эмиграцию». Человека, который шагает не правой, а левой. Человека, который осознав свой конформизм, ломает все, жжет за собой мосты и начинает новую жизнь затворника, художника с большой буквы. И тогда начинаешь понимать, что «белые вороны» были всегда, даже в годы застоя. «Пророк и черт» - это том, в котором Диас Валеев выступает как драматург. На 70-е годы прошлого века пришелся пик его популярности именно в этом качестве. Спектакли Д.Валеева ставились по всему Советскому Союзу, он получал премии, звания, но вскоре все отсекло как одним ударом топора. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, поэтому с драматургией Валеева остается знакомиться лишь на бумаге. Трагикомедия «Пророк и черт» была написана в 1973 году и имела большой успех. Хотя, на мой взгляд, эта пьеса находилась в полном диссонансе с «генеральной линией». Впрочем, театрам даже в то время позволяли немного больше, чем остальным. Вспомним открытие знаменитой Таганки, экспериментальные постановки в союзных республиках. Судя по всему, партия исповедовала принцип: «Если нельзя остановить процесс, то его надо возглавить». Но вернемся к «Пророку и черту». Обычная бытовая история. Электрик Магфур переехал в новый дом, в район новостроек, где нет ни школ, ни больниц, ни магазинов. Обычная советская история. На голом пустыре он собирается разбить яблоневый сад, и все свои отпускные спускает на саженцы. Но это нравится не всем. В игру вступают характерные типажи совковой коммуналки – «сознательная» Эсфирь Ноевна и работник ЖЭУ Баян Баянович Баянов. Они требуют справок («Принесите мне справку, что у вас есть справка»), разрешений, взяток. Но беда идет не оттуда. Первым разрушителем сада становится сын Магфура – Виктор. Но главный герой терпелив и стоек. Он исповедует пацифистские взгляды, подставляет обе щеки для удара и продолжает свою миссию. Явный библейский сюжет завершается вакханалией сил зла – появляется Неизвестный (Черт, Дьявол), приезжает экскаватор и начинает рыть на месте будущего сада котлован. В этот момент Всевышний дает силы Магфуру-Пророку. Из бесхребетного существа непонятного пола он превращается в настоящего мужчину и намерен идти до конца. Магфур говорит: «Время, отпущенное на жизнь, — не наша собственность. Я так понимаю. Оно отпущено для исполнения долга. И в этом — главная радость жизни. И смысл». Трагедийная хроника «1887» посвящена студенческой сходке, в которой участвовал молодой Ульянов-Ленин. На этот раз казалось бы тема очень даже «правильная». Но Диас Валеев был бы не Диасом Валеевым, если бы написал эту пьесу по общепринятым лекалам. Здесь нет никакого политеса, идеологии. Читая ее, думающий человек сразу поймет «ху ис ху». И, кроме того, сами детали, быт, окружающая обстановка, реалии времени прописаны с невероятной точностью и исторической правдой. Живые диалоги, живые люди. Это вам не Ленин, который ходит по Смольному с чайником и наливает кипятка всем желающим. «Человек с ружьем» здесь не солдат и вчерашний пахарь, а жандарм Гангардт, который все знает, а о чем не знает, догадывается благодаря своему высочайшему интеллекту и проницательности. Он знает, кто мутит воду: «Немец в этом плане скучен. Он прозаичен. Прежде чем делать ту же революцию, он ее обмерит линейкой. Обмерит да откажется! Потому пфенниг ему на пирожок нужен! А русский человек – не измерив дна, в воду!». Он искренне хочет спасти Россию от беды революции, бунта, но противостоящие ему силы оказываются умнее, хитрее его. В начале мы упомянули о трех новых книгах Диаса Валеева. Да, есть еще том «Чужой», в который вошли романы «Я», «Чужой, или В очереди на Голгофу», «Приключения двух героев». Пересказать их сюжеты невозможно даже вкратце. Это огромный триптих, главными действующими лицами которого являются геолог Булат Бахметьев и сам автор романов. Их судьбы переплетены тесными нитями и порой сам себе задаешь вопрос: «Бахметьев – это Валеев?» или «Валеев – это Бахметьев?». И в этом случае автор невероятно откровенен. Он не щадит никого — ни себя, ни окружающих. Он исповедовался перед читателем, и теперь он чист, он спокоен. Тем, кто хочет начать знакомиться с творчеством и мировоззрением Диаса Валеева в первую очередь стоит прочитать именно этот том. В скромной хрущевке на казанской улице Груздева живет пожилой и умудренный жизнью человек. В его окне горит свет, свет, который горит в миллионах таких же домов. В это время, возможно, кто-то, сидя в Интернете, думает, что это ему удалось постичь суть мироздания, присосавшись компьютером к одной из нитей всемирной сети. Но это всего лишь мираж, фантом. А суть? Она есть. Но приходит она в гости не ко всем и взамен просит многого: здоровья, жизненных сил. И все это без остатка, до последней капли. И еще любит стучаться эта суть мироздания вот в такие старые и запыленные окна. «Идель», |