ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДВУХ ГЕРОЕВ

Поход к Змею-Горынычу

      Однажды, как водится, Тимур пристал к Петуху Ивановичу:
      — Дядя Ваня, пойдем сходим к Змею-Горынычу! Я в книжке о нем прочитал. Живьем хочу посмотреть на это чудище.
      — Далеко идти к нему.
      — Ну, дядя Ваня!
      — Опять, негодник, ты называешь меня дядей Ваней?! Сколько раз я тебе говорил?
      — Ну, Петух Иванович, хватит сердиться. Пойдем к Змею-Горынычу!
      — Ладно. Что с тобой сделаешь? — буркнул петух.— Готовься. Завтра поутру.
      И вот взошло лишь солнце, а путешественники — уже в пути.
      За городом они вошли в осиновый лес. Все гуще становились заслоны ветвей, все мрачнее. В самом темном месте, в низинке, начался овраг. Склоны в нем нависали все неприступнее и круче.
      Впереди, по дну оврага, шагал, высоко держа голову, Петух Иванович, за ним — Тимур.
      — Дядя Ваня, давай отдохнем! Есть уже охота!
      — Цыц!
      — Я говорю: поесть бы!
      А склоны оврага становились все чернее и отвеснее, они почти уже смыкались над головой.
      И вдруг впереди в земле открылся огромный черный зев пещеры. Ледяным холодом дохнуло из него. Овраг превратился вдруг в пещеру, уходящую глубоко в гору.
      Петух Иванович зажег лучину, поднял ее над головой. Слабый свет раскрыл мрачные своды, как бы тающие в сплошной темени. Люди избегали приходить сюда. А тот, кто шел все-таки на риск, говорят, не возвращался назад.
      — Ну что, не боишься?
      — Нет,— вскрикнул Тимур.— Пошли!
      — Смотри, можно еще вернуться назад. Может, поесть нам больше и не придется.
      – Не бойся, Петух Иванович! Справимся!
      Под ногами в подземелье булькала вода, впереди и по бокам стояли сплошной мрак и темь.
      Вдруг откуда-то донеслось смрадное дыхание, послышался гневный рык.
      — Страшно, дядя Ваня! — сам не слыша себя, невольно прошептал Тимур.— Рычит кто-то!
      — Цыц! Молчи!
      Они сделали еще несколько шагов, и за поворотом открылся огромный подземный зал. На гигантской каменной кровати возлежал дракон с семью головами, изрыгающими огонь из пылающих глоток. Это и был сам Змей-Горыныч.
      — Кто посмел нарушить мой покой? — гневно прорычал он.— Что за наглецы явились без спроса ко мне? Нет, мир, похоже, совсем обезумел! Все живое сошло окончательно с ума!
      — Мое имя — Петух Иванович, я известен на земле многим. А это — мой друг, мальчик Тимур. Ему шесть лет. На следующий год он пойдет в школу. Очень любознательный мальчик, — большой петух сделал два шага вперед и сдержанно и достойно наклонил голову.— Мы пришли к тебе в гости с добром и миром и рассчитываем на соответствующее отношение.
      — Каковы наглецы, а! Без спроса вторгнуться в мои владения и еще спорить о чем-то?! Да разве со мной можно спорить? Да разве мне можно перечить? Да знаете ли вы, что я живу уже тысячу тысяч лет и никто еще не смел нарушать вечную тишину этих подземелий? У меня не бывает гостей! Все, кто попадают сюда, превращаются в жертву. Значит, петух и мальчик? Ну хорошо! Так и быть, петухом я пообедаю, а мальчиком — поужинаю!
      И вдруг одна из семи голов страшного дракона неожиданно вытянулась и опалила лицо Тимура смрадным огнем.
      Страшный, беспощадный бой между подземным драконом и петухом начался сразу же. Все семь голов в невероятном сплетении кружились над путешественниками и изрыгали огонь. Тимур от страха спрятался в какое-то углубление под глыбой известняка и оттуда, зажмурившись и лишь иногда открывая глаза, смотрел на сражение. Петух, распушив крылья и хвост, весь золотой от бликов огня, сражался неистово и мужественно. Своим острым крепким клювом он сек одну голову дракона за другой.
      Вот уже четвертая поверженная голова повалилась на каменистое дно подземелья, уже пятая голова повержена, вот нанесен страшный удар по шестой. И тут, как-то извернувшись, напав откуда-то сзади, седьмая пасть дракона вдруг в мгновение ока проглотила Петуха Ивановича.
      Тимур крепко закрыл глаза, безумный ужас охватил его, ему сделалось невыносимо страшно. Он остался один на один со Змеем-Горынычем.
      — Дядя Ваня! — нечаянно вырвалось у него.
      — А-а, вот ты где! — проревел дракон.— Дай-ка я и тебя проглочу! Аппетит разыгрался!
      Тимур открыл на секунду глаза, увидел перед собой огромную огненную, страшную пасть и тут же словно провалился куда-то. Его вдруг понесло, потащило с силой вместе с глыбой известняка, за которую он уцепился.
      Разъяренный Змей-Горыныч проглотил его вместе с огромным камнем, под которым он прятался.
      — Дядя Ваня! — в страхе кричал Тимур.— Дядя Ваня!
      И вдруг кто-то крепко саданул его в темноте по затылку.
      — Сколько раз я тебе говорил: обращайся ко мне уважительно, называй Петухом Ивановичем!
      — Петух Иванович?! Ты?! Ты здесь?
      — Здесь, здесь.
      — Как же мы выберемся отсюда? Ведь Змей-Горыныч нас проглотил. Он переварит нас теперь в своем животе!
      — Вытри сопли и не смей плакать! Будем думать, как выбраться отсюда. Крепко думать.
      Откуда-то в лапах-ногах петуха оказались спички. Петух зажег одну спичку и поднял ее над головой. И в самом деле путешественники находились в огромном желудке Змея-Горыныча.
      — Нет безвыходного положения, Тимур. Давай подумаем. Для чего нам дана голова?
      — Я ничего не могу придумать,— бормотал Тимур.— Но я только совсем не хочу превращаться в какашку дракона! — он готов был уже снова захныкать, едва сдерживал слезы.
      — Давай попробуем сделать так,— помедлив, сказал петух.— Начнем плясать здесь, в животе, кричать, топать, бить куда попало руками и ногами. И — пробираться к выходу. Выход есть. Даже из дракона. Иди первым! Нельзя будет идти, ползи! Понял? Другого пути у нас нет.
      И, танцуя, совершая дикие прыжки, отплясывая и вопя что есть мочи, наши путешественники полезли к единственному возможному выходу из живота дракона. А у Змея-Горыныча в животе вдруг заурчало, забурчало. Невыносимая тяжесть и боль охватили все его огромное, бесконечное брюхо.
      «Какую отвратительную гадость я проглотил! Никогда еще так не болел у меня живот,— рассердился Змей-Горыныч.— Мало того, что попались редкие наглецы, но еще и весьма противные на вкус. Живот от них урчит!».
      Огнедышащему дракону ничего не оставалось делать, как поползти к выходу из пещеры.
      Он полз по подземелью все быстрее, но скандал в животе усиливался. Чего только не делал Тимур: и бился головой с разбега о мягкие стенки живота, и боксировал, и прыгал на ногах, делая сальто, как гимнаст. А Петух Иванович спокойно и неустанно работал клювом, и от каждого его удара страшные конвульсии проходили по телу дракона и все брюхо дракона бурно сотрясалось.
      Змей-Горыныч, спеша из последних сил, весь в горячем поту едва выполз из пещеры, как внезапно сильный звук, похожий на мощные раскаты грома, поразил окрестности. В ту же секунду из-под поднятого хвоста с бешеной скоростью вылетели петух, а вслед за ним мальчик.
      — Дядя Ваня, я боюсь! Где мы? — вопил Тимур, летя со скоростью снаряда над деревьями.
      — Лови мою ногу! Держись!
      — Дядя Ваня!
      — Не смей называть меня дядей Ваней! Какой я тебе Ваня?!
      Петух и мальчик летели с безумной скоростью над оврагом, темным лесом, над полями со жнивьем, над городом.
      В тот день после обеда прошел сильный дождь, и в нашем дворе образовалась большая лужа. И представьте, в самую ее середину вдруг с размаху плюхнулись на глазах у благовоспитанной интеллигентной курицы Клавы и одетого в полосатую цветную пижаму папы Тимура свалившиеся откуда-то с неба Тимур и Петух Иванович. Я тоже был в этот момент во дворе, и меня тоже с ног до головы окатило холодной грязной водой.
      — Где вы пропадали так долго? — вскричал удивленно папа Тимура.
      — Мы были в гостях у Змея-Горыныча, — поднимаясь из лужи, отвечал мальчик.
      Ну естественно, Петух Иванович громко объяснялся в эту минуту со своей скромной, деликатной женой-курицей…